Нассим Николас Талеб. Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости

Нассим Николас Талеб родился в 1960 году в Ливане. Основная сфера его научных интересов — изучение влияния случайных и непредсказуемых событий на мировую экономику и биржевую торговлю, а также механизмы торговли производными финансовыми инструментами. В последнее время он преимущественно литературный эссеист, философ, эпистемолог, эрудит, исследователь. Можно даже добавить, что он православный христианин, хотя в его книге нет и следа религиозного догматизма, зато много блестящей иронии и интеллектуального юмора.

Талеб покинул Ливан, когда в 1975 году разразилась гражданская война, и окончив лучшую американскую Бизнес школу Уортон (The Wharton School of the University of Pennsylvania), получил степень MBA и стал специалистом  по финансам. Талеб занимал руководящие посты в брокерских фирмах Лондона и Нью-Йорка. У него была долгая и успешная карьера на Уолл-стрит, он стал трейдером и биржевым аналитиком.

Затем он резко повернул карьеру в область эпистемологии случайности событий, сконцентрировавшись на проекте картирования. Называя себя «эмпирическим скептиком», он полагает, что учёные, экономисты, историки, политики, бизнесмены и финансисты переоценивают возможности рациональных толкований статистики и недооценивают влияние необъяснимой случайности в этой статистике. В книге он размышляет о том, как нам жить и действовать в мире, который мы не понимаем, как вступить в борьбу со случайностью и неизведанностью, которая включает в себя его теорию «Чёрного лебедя» о непредвиденных и редких событиях. По его мнению, люди не замечают этих сокрушительных событий, считая мир систематизированной, понятной и логичной структурой.

Всемирную известность Нассиму Талебу принесла его выдающаяся книга «Черный Лебедь», в которой собраны размышления о жизни, о мудрости и том, как найти своё место в жизни. Книга вышла в 2006 году. Самое удивительное, что в «Чёрном Лебеде» Талеб пророчески предсказал грядущий мировой финансовый кризис. Во всяком случае именно так были восприняты его слова: «Мы никогда раньше не жили под угрозой глобального коллапса. Финансовые учреждения сливаются во всё меньшее число очень больших банков. Все банки взаимосвязаны. Финансовая биосфера поедается гигантскими, кровосмесительными, бюрократическими банками, и когда один из них упадёт, упадут все. Увеличивающаяся концентрация капитала в банковской среде кажется делающей финансовые кризисы менее вероятными, но когда они всё же случаются, они становятся более глобальными и наносят по нам более сильный удар.»

Как сообщается, Талеб заработал несколько миллионов долларов во время финансового кризиса в 2007—2008 годах, используя статистические методы. По словам мэра Нью-Йорка Майкла Блумберга, теория Талеба «Чёрный лебедь» помогла инвесторам заработать полмиллиарда долларов. Книга стала мировым бестселлером и принесла автору известность и популярность. Талеба называют самым выдающимся на данный момент мыслителем в мире.

Литературный метод Талеба довольно хаотичен. Жанр его книги представляет собой смесь философской сказки с описательной беллетристикой, философскими отступлениями о великих мыслителях, нередко с автобиографичными зарисовками. Все это, благодаря скепсису и шутливой интонации, светится научной эрудицией, пронизано интересными интеллектуальными экзерсисами и ремарками, а главное — насыщено необычными идеями, далекими от скучной повседневности.

С точки зрения автора практически все значимые научные открытия, исторические и политические события, достижения искусства и культуры — это Чёрные лебеди. Примерами Чёрных лебедей являются развитие и внедрение интернета, Первая мировая война, развал Советского Союза и атака террористов 11 сентября. Талеб также отмечает, что человечество неспособно успешно прогнозировать своё будущее, а необоснованная уверенность в своих знаниях опережает сами знания и порождает феномен «сверхуверенности». Талеб описывает несколько типов заблуждений, приводящих к излишней уверенности в способности анализировать будущее: нарративные (запоздалый поиск причины произошедшего во время его описания), игровые (использование игровых аналогий при моделировании) и ретроспективные (вера в успешное предсказание будущих событий на основании анализа произошедших).

Признаюсь, я не сразу смог осилить книгу «Черный лебедь». Почитав книгу в разных местах, я почему-то решил, что она вполне бессистемна и не содержит четкого стержневого сюжета. Поэтому более года я держал книгу рядом со своей подушкой и эпизодически заглядывал в нее, наслаждаясь  блистательными мыслями, вычитанными в отдельных главах. Но однажды мне повезло скачать через торрент аудиоверсию этой книги, выпущенную по инициативе Сбербанка. Наконец-то я смог «прочитать» всю книгу последовательно, прослушивая ее на MP3-плеере во время поездок и неспешных прогулок. Теперь я слушаю ее уже в третий раз, а к печатному изданию книги обращаюсь только для того, чтобы подробнее и не спеша изучить отдельные моменты, плохо воспринимаемые на слух. Иногда что-то приходится дополнять и уточнять в Википедии и других источниках. Но я пришел к выводу, что эту книгу лучше всего именно слушать.

Нассим Талеб где-то отметил, что по натуре он фланёр, то есть любит медленные, очень неторопливые прогулки с умными собеседниками. Вот и аудиокнигу «Чёрный лебедь. Под знаком непредсказуемости» можно воспринимать как такую длительную прогулку в беседе с самим Нассимом Талебом.

Нассим Николас Талеб. Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (The Black Swan: The Impact of the Highly Improbable) / Переводчики Виктор Сонькин, А. Бердичевский. — М.: КоЛибри, 2011. — 528 с. — Тираж 4000 экз.

Нассим Николас Талеб. Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (аудиокнига MP3 на 2 CD). — СПб.: Азбука-Аттикус, М.: КоЛибри, Альпина Паблишер, 2012.

Книги и записи Нассима Талеба: http://www.koob.pro/nassim_taleb/

Массимо Монтанари. Голод и изобилие. История питания в Европе

О чем обычно пишут учебники истории? О властителях и полководцах, о королях и царствованиях, о победах, о захватах власти, территорий и прочем героизме. Но вдумчивого историка должна интересовать история цивилизации. То есть история культуры, идей, изобретений, образа жизни. И эпистемология, как история достоверного научного знания.
Через историю еды, способов ее производства и моделей потребления Массимо Монтанари коснулся более широкой темы — всей истории нашей цивилизации. Многие экономические, демографические, социальные, политические и культурные аспекты развития цивилизации имели непосредственную и первоочередную связь с проблемами питания. Да иначе и быть не может, если ежедневное поддержание жизни — первейшая и неизбежнейшая из человеческих потребностей. Но еда (и питьё) также и наслаждение: между этими двумя полюсами потребности и наслаждения расположена непростая и запутанная подлинная история, обусловленная отношениями власти и социальным неравенством. Всю историю Европы можно представить как историю голода и изобилия, в которой решающую роль играет также образный мир культуры.

Массимо Монтанари — медиевист, поэтому многие страницы его книги посвящены Средневековью. Он специалист по истории питания, преподаватель университета в Болонье.

Автор объясняет принципиальную разницу между греко-римской цивилизацией, которая основывалась на трех важнейших продуктах — пшеничный хлеб, вине и оливковом масле, в дальнейшем освященных христианской религией. Античная культура в питании поощряла скромность, умеренность, изысканность, гурманство, наслаждение вкусом. А варварская культура центральной и северной Европы представляет полную противоположность, происходящую от язычества кельтов, которое поощряло способность съесть как можно больше — это было тогдашним идеалом красоты. Такое обжорство основывалось на мясе, а после прихода христианства главными продуктами стали также пиво и сливочное масло, так как оливкового масла севернее Альп не было. Так что в Европе наблюдается не только постоянный идеологический спор между Постом и Обжорством, но также спор между мясом и рыбой, между вином и пивом.

Культура вина пришла в «варварскую» Европу севернее Альп из Италии вместе с христианскими монахами. Мы видим противопоставление культуры вина культуре, даже культу, пива — в ритуалах некоторых народностей Северной Европы пиво играло роль священного напитка, сходную с ролью вина в христианской литургии. В «Житии святого Колумбана» имеется эпизод умножения хлебов и пива, неожиданно придающий этому северному напитку особое евангельское достоинство. «Отче, у нас всего два хлеба и немного пива». Но все вдоволь наелись и напились, корзины и кувшины не пустели, но наполнялись.

Однако культура вина не всегда противоречит пиву, но и объединяется с этой культурой. В IX в. Ахенский собор установил что-то вроде «таблицы соответствий» количества вина или пива, какое регулярные каноники могут употреблять ежедневно: «…пусть получают каждый день по пять фунтов вина, если оно в тех землях производится; если его производится мало, пусть получают по три фунта вина и по три пива; если вообще не производится, пусть получают по одному фунту вина и по пять фунтов пива». Монахи во время покаяния воздерживались от вина и пили только воду или пиво.

Массимо Монтанари поясняет, что в XIII-XIV веках Европа переживала тяжелый демографический кризис, который привел к голодным годам и массовому снижению иммунитета, что и послужило одной из причин повальной эпидемии чумы 1349-1352 годов, которая уменьшила население Европы минимум на треть. После такого «прореживания» в Европе наступило невероятное изобилие на пару веков. Поля сократились и превратились в луга для выпаса скота, и в XV веке в Германии был достигнут исторический максимум потребления мяса городским населением: 100 кг pro capite. Это огромная величина: с учетом постных дней, которых в разных регионах было 140-160 в году (когда ели рыбу), в оставшиеся дни года ели примерно по 500 граммов мяса в день! И это только данные продажи мяса на городских рынках, тогда как у многих было еще и небольшое собственное домашнее хозяйство. Причем если крестьяне питались преимущественно свининой, то коров и овец они перегоняли на рынки в города своим ходом и забивали там — другого транспорта еще не было.

Самой изысканной едой считалась птица — куры, каплуны, фазаны, куропатки. Хлеба ели немного, и хлеб был преимущественно серый и ржаной. Пшеница тогда была низкоурожайная — сам-четыре—сам-пять. Выращивать ее было менее выгодно, чем более плодовитые и устойчивые рожь или ячмень, приносившие сам-семь. Поэтому белый пшеничный хлеб был доступен преимущественно знати, которая питалась главным образом свежей дичью и птицей. Но пили тогда все — и высшие классы, и средние (горожане), и крестьяне. Вот что пишет автор:

«Потребление алкогольных напитков — вина или пива, в зависимости от региона, — в прошлом достигало чрезвычайно высокого уровня. Разумеется, невозможно вывести некую среднюю величину, общую для разных периодов, областей, классов общества, полов, возрастов. Но расчеты ученых свидетельствуют о том, что это потребление вряд ли опускалось ниже литра вина в день pro capite; чаще оно достигало двух, трех, даже четырех литров, что подтверждают данные, касающиеся разных мест и разных социальных групп, как городских, так и деревенских, начиная с XIII–XIV вв. (но и для более раннего периода сохранившиеся документы позволяют сделать сходные выводы). Еще более высоким было потребление пива. В Швеции в XVI в. его потребляли в 40 раз больше, чем сейчас. В английских семьях XVII в. потреблялось около трех литров в день на человека, включая и детей.»

Вино и пиво сами по себе являются продуктами питания и привносят в ежедневный рацион дополнительные калории, быстро и легко усваиваемые, что представляло тем большую ценность, чем бедней и однообразнее был этот рацион. «Некоторые, — пишет в 1551 г. Иоганн Бреттшнейдер, — живут за счет этого питья более, чем за счет еды как таковой; оно нужно всем, мужчинам, женщинам, старикам, здоровым и больным». Алкогольным напиткам приписывались действенные целебные свойства: они широко использовались в медицине как основа для приготовления лекарств, но и сам напиток считался лекарством чуть ли не от всех болезней. Ведь пиво богато витаминами.

Много интересного я узнал об истории итальянской пасты: самое древнее производство сухой пасты было основано возле Палермо на Сицилии еще в XII веке, и генуэзские купцы развозили пасту по всей Европе, вплоть до Англии. Голландцы добились от Рима разрешения не считать сливочное масло скоромным и использовать его в еде вместо оливкового масла. Этот молочный продукт добавляли даже в салаты, а затем возникли сливочные соусы. Только сало считалось запретным продуктом во время многочисленных постов.

Настоящую революцию в питании и демографии в Европе совершили привезенные из-за океана кукуруза и картофель. Распространению этих непривычных продуктов из Нового света способствовал самый глубокий минимум потребления продуктов питания, на грани хронического недоедания, который наступил в конце XVIII—начале XIX века. Самыми голодными были первые десятилетия XIX века: во Франции и других странах в 1812 году голод наступил из-за неурожая, а большая часть мужского населения сгинула в России. Кукуруза давала громадную урожайность — сам-восемьдесят. Маисовая крупа и лепешки накормили всю южную Европу — от Испании и Италии до Венгрии и Балкан. Картофель не прошел еще нынешней селекции, из-за чего разваривался и был кислым. К тому же первоначально по невежеству из него пытались печь хлеб. Но все же голод сделал свое дело и картофель стал популярным по всей Европе, а в Ирландии даже стал монокультурой, что привело при неурожае к страшному голоду в середине XIX века, погубив три миллиона ирландцев.

Благодаря революции в питании и пищевой промышленности население Европы, более не стесняемое дефицитом еды, размножалось с огромной скоростью, создавая рынок труда для промышленной революции в Европе. Даже после страшных войн XX века Европа быстро забыла, что такое голод, и теперь страдает не столько от дефицита, сколько от изобилия и избытка питания, порождающего всяческие диеты в страхе ожирения. Еда теперь дотупна всем, пить и есть теперь можно практически все, что угодно, — в любом месте и в любое время года.

Массимо Монтанари. Голод и изобилие. История питания в Европе. (La fame e l'abbondanza) / Переводчик: Анастасия Миролюбова. — М.: Александрия, 2009. — 288 с. — (Серия: Становление Европы). — Тираж 3000 экз.

Голод и изобилие. История питания в Европе