Архимандрит Тихон (Шевкунов). «Несвятые святые» и другие рассказы

Эта книга архимандрита, а ныне уже епископа Тихона (в миру Георгия Александровича Шевкунова) вышла в 2011 году. Мне даже довелось присутствовать на презентации книги в 75 павильоне ВДНХ во время международной книжной ярмарки. Там был полный зал народу и присутствовали телекамеры: с пиаром у этого священнослужителя все благополучно. Благополучно настолько, что в 2016 году совокупный тираж этой книги превысил два миллиона экземпляров. Назовите мне какого-нибудь другого современного российского автора, который мог бы так овладеть умами и похвастаться подобными тиражами! И только теперь я наконец набрался сил, чтобы прочитать эту книгу.

ВВЦ. Книжная выставка-ярмарка. 07.09.11.

Да, книга написана довольно грамотным человеком, сказывается учеба на сценарном факультете ВГИКа. Мне было тем более любопытно читать книгу, так как речь в ней идет преимущественно о Москве и о Псково-Печерском монастыре, который расположен в Псковской области на границе с Эстонией. Я все детство жил в Пскове до окончания школы, а позже часто бывал там, навещая родных. Да и в Псково-Печерском монастыре неоднократно бывал. Впрочем, последний раз я был в монастыре в середине 90-х с сыном, чтобы показать ему подземные пещеры, которые тянутся на многие километры под землей. Там ведь захоронено более 14 тысяч мощей. Но как справедливо отмечает Тихон в своей книге, воздух там поразительно свеж, нет ни малейшего следа тления. Тихон указывает на этот феномен исключительно как на чудо, подтверждающее его религиозные представления, и любые рациональные объяснения отвергает.

Вначале нас с сыном сопровождал монах, а потом монах куда-то заспешил и мы остались под землей одни. Бродили там со свечами и разглядывали нагромождения гробов в нишах и человеческие кости. Чуть не заблудились. При моем росте в 189 см я нередко касался головой потолка сводов пещер, и при выходе пришлось вытряхивать из волос песок. Оказалось, что в это время в Успенском храме монастыря идет отпевание какого-то крупного петербургского криминального авторитета, гроб которого только что доставили в монастырь. То были «лихие девяностые», когда между братками нередко случались разборки с перестрелками. Потому-то монах нас и покинул в подземелье: чаевые всем нужны.

Но вообще-то в Псково-Печерском монастыре я в разные годы видел замечательных, необыкновенных людей. На монахов и старцев в прошлом по молодости я обращал мало внимания, хотя наверняка видел некоторых персонажей, упоминаемых в этой книге, включая настоятеля Гавриила на балконе его дома. Более всего меня поражали умные, одухотворенные лица молящихся прихожан в храмах. Я бывал на службе и слушал литургию. А присутствующие на службе люди были мало похожи на серых и бесцветных советских людей. Это явно были какие-то приезжие, не местные. Может быть из столиц или из соседних Тарту, Таллина или Риги. Нет, не бандиты, но интеллектуалы. Возможно, художники или артисты. Эти лица я запомнил больше, чем монахов.

Насколько я помню, у Псково-Печерского монастыря и некоторых его монахов были серьезные проблемы с советской властью, так как монастырь продолжал работать во время немецкой оккупации, и там наверняка возносили молитвы не за победу Красной Армии. Живя в Пскове до меня, даже до учащегося средней школы, доносились какие-то раскаты громких разборок этой твердыни православия с КГБ и советской властью. Кого-то арестовывали, ссылали, сажали. Мой отец был врачом-психиатром. Он рассказывал, что среди монахов этого монастыря немало пьяниц, которые пили кагор, а потом лечились у него от алкоголизма. Но об этом Тихон не пишет.

Хотя книга Тихона написана хорошо, легким и доступным языком, каких-то особо глубоких философских откровений или интересных теологических размышлений в ней обнаружить невозможно. Идейный горизонт у Тихона совсем недалекий. Весь смысл его рассказов сводится к описанию разных эпизодов и случаев из монашеской жизни, подтверждающих необходимость принятия церкви и молитвы. Причем рассказы следуют без особой последовательности, логики и хронологии, в том порядке, как взбрело в голову автору. Какого-то внятного сюжета, сценария или последовательности в книге тоже нет. Структура книги примерно такова: первая треть посвящается монахам Псково-Печерского монастыря, последняя треть псковским монахам приятелям Тихона, а в середине речь отрывочно идет о Москве и прочем.

Однако книгу Тихона полезно почитать тем, кому интересна недавняя история РПЦ примерно в промежутке от начала 80-х до 2000 года, а также особенности жизни и отношений в церковной среде, о которых непосвященным известно довольно мало. Однако достоверность рассказанного может вызывать сомнения даже у не слишком скептически настроенного читателя. И вообще читателям не стоит особенно губу раскатывать: Тихон вовсе не старается посвящать посторонних в серьезные церковные вопросы и тайны. О внутренних церковных коллизиях, о напряженных отношениях и проблемах, о финансах РПЦ, о нынешних отношениях с властями вы ничего не узнаете. Автор скорее развлекает читателя всякими забавными и не очень забавными, но поучительными случаями, байками и ситуациями, якобы внушающими читателю веру в бога, попутно показывая себя глубоко верующим православным христианином, находившимся в советское время в умеренной оппозиции светской советской власти и КГБ. Власть преследовала монахов, давила и гоняла, некоторых сажала в тюрьмы и всячески мешала их религиозной деятельности, распространяя свой проклятый атеизм.

Через всю книгу проходит довольно примитивная мысль, многократно повторяющаяся и иллюстрируемая случаями из жизни, что все происходящее с нами управляется неким пристальным божьим промыслом, и никаких случайностей не бывает – бог следит за каждым вашим чихом и поправляет вашу жизнь по своей воле. То есть не существует ни свободы воли, ни осмысленного поведения у людей. Нужно только постоянно молиться и все будет отлично. По воле божьей у вас не будет никаких житейских проблем, в нужный момент вы помрете и обретете вечную жизнь. И эту нехитрую идею Тихон старательно внушает читателю более чем на пятистах страницах.

Помните апостола Фому в Евангелии от Иоанна? Фома отсутствовал при первом по Воскресении из мёртвых явлении Иисуса Христа, и узнав у других апостолов, что Иисус воскрес из мёртвых и приходил к ним, сказал: «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в рёбра Его, не поверю». То есть Фома Неверующий не поверил в чудо на словах и потребовал убедительных материальных доказательств.

Так вот вся книга Тихона напичкана именно такими случаями и анекдотами, которые, по мнению автора, служат убедительными материальными доказательствами, заставляющими читателя уверовать и прийти в церковь. Проблема лишь одна: вначале придется поверить на слово Тихону, а многие его истории выглядят сомнительными, их трудно признать достоверными и правдивыми. В книге нет ничего трансцендентного, ничего по-настоящему возвышенного и непостижимого, все очень просто и приземленно: миром управляет бог, и нужно просто слушаться попов, постоянно молиться и регулярно выполнять ритуальные действия, предписываемые РПЦ, чтобы стать воцерковленным христианином. РПЦ — единственная правильная церковь, дарующая своим трупам вечную жизнь. А всякие там католики, буддисты, исламисты и прочие мерзкие еретики и атеисты просто игнорируются и их судьба автора совершенно не интересует. И вообще – есть ли у них бог? Или есть только православный бог, а все прочие — расходный материал, топливо для ада?

Федор Михайлович Достоевский явно напрасно старался, пытаясь показать, что настоящий верующий христианин только тот, кто верит без всяких доказательств и наглядных чудес, повинуясь внутреннему убеждению. Похоже, Тихон просто не читал Достоевского. Или не понял.

Ну вот, например, Тихон описывает случай, когда родственники пригласили его исповедовать и причастить умирающего профессор ВГИКа, знаменитого актера и режиссера Сергея Бондарчука, находившегося при смерти. Бондарчук не только сыграл Пьера Безухова и снял лучшую экранизацию «Войны и мира», он преклонялся перед гением Льва Николаевича Толстого, и свое вероучение обрел не в РПЦ, а в религиозных трудах Толстого, которого церковь грубо отвергла и подвергла анафеме. Видимо, Бондарчук страдал от рака. Он лежал в большой затененной шторами комнате, а напротив кровати, прямо перед взором больного, висел большой, прекрасного письма портрет Толстого.

Тихон заявил родным режиссера, что находится здесь для того, чтобы напомнить о драгоценном знании, которое РПЦ хранит и передает из поколения в поколение: смерть физическая – вовсе не конец существования, а начало новой жизни, к которой предназначен человек.

Тихон выкинул то, во что беспомощный больной старик верил всю свою сознательную жизнь, навешал ему на уши своей лапши и нам наврал три короба. Цитирую Тихона, наслаждайтесь:

«Люди, далекие от Церкви, не понимают, что по причине нераскаянных грехов и страстей человек оказывается доступным для духовных существ, которых в Православии именуют бесами. Они то и устрашают умирающего, в том числе принимая облик некогда знакомых ему лиц. Их цель – привести человека в испуг, смятение, ужас, в предельное отчаяние. Чтобы в иной мир душа перешла в мучительном состоянии безнадежности, отчаяния, отсутствия веры в Бога и надежды на спасение.»

«Потом мы с домочадцами Сергея Федоровича на минуту вышли за дверь, и я, как мог, объяснил им, что безутешное горе и отчаяние родных усугубляют душевную боль умирающего. <…> Смерть – не только горесть об оставляющем нас человеке, но и великий праздник для христианина – переход в жизнь вечную. Необходимо всеми силами помочь ему подготовиться к этому важнейшему событию. И уж точно не представать перед ним в унынии и отчаянии. Я попросил Ирину Константиновну и Алену приготовить праздничный стол, а Федю – выставить лучшие из напитков, какие найдутся в доме.»

«Надо было готовиться к совершению Таинства. Но на стене перед взором больного по-прежнему, как икона, висел портрет его гения. Поставить Святые Дары для подготовки к причащению можно было только на комоде, под изображением писателя. Но это представлялось немыслимым! Толстой при жизни не просто отказывался верить в Таинства Церкви: долгие годы он сознательно и жестоко глумился над ними. Причем с особой изощренностью  – именно над Таинством причащения. Бондарчук знал и понимал все не хуже меня. С его разрешения я перенес портрет в гостиную...»

Затем Тихон остался возле умирающего, и «Бондарчук очень глубоко, мужественно и искренне исповедовался пред Богом за всю свою жизнь». Видимо автор полагает, что читатель поверит его чудодейственным манипуляциям и проповедям:  «Сергей Федорович – впервые после своего далекого детства – причастился Святых Христовых Тайн. Все были поражены, с каким чувством он это совершил. Даже выражение боли и мучения, не сходившее с его лица, теперь исчезло.»

«Закончив с главным, мы накрыли прекрасный стол у постели больного. Федя налил всем понемногу красного вина и старого отцовского коньяка. Мы устроили настоящий безмятежный и радостный праздник, поздравляя Сергея Федоровича с первым причащением и провожая в таинственный «путь всея земли», который ему вскоре надлежало пройти.»

Перед уходом Тихон научил Бондарчука молиться: «Я записал на листке и положил перед ним текст самой простой, Иисусовой молитвы: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Никаких молитв Сергей Федорович не знал.»

Прошло несколько дней, и Алена Бондарчук рассказала по телефону, что состояние отца разительно изменилось. Ужасные видения больше не тревожили его. Он стал спокоен, но как-то явственно отрешился от мира. Лежал и шептал молитву, а иногда прижимал к губам крестик на четках, когда физическая боль становилась нестерпимой. Но Сергей Федорович продолжал страдать, и его перевезли из дома в ЦКБ. Когда Тихон подошел к Бондарчуку в больницу, тот приоткрыл глаза, давая понять, что узнал. В его руке были четки. В тот же день он умер.

Остальные истории в этой книги примерно столь же церковно-поучительные. Довольно большая часть книги, особенно в конце, повествует о друзьях Тихона, с которыми он сошелся в монашестве в Псково-Печерском монастыре и общался с ними в разных захолустных приходах Псковской области. Особенно много внимания рассказчик уделяет своему другу иеромонаху Рафаилу, он последние три года служил в Порхове, но из-за происков КГБ его постоянно переводили из одного прихода в другой, так как его настоящее имя — Борис Огородников. Он был братом известного диссидента Александра Огородникова, организовавшего христианский семинар, на котором изучали богословие и христианскую философию. Из этого кружка позже вышел религиовед А. В. Щипков, а его матери, Татьяне Щипковой, тоже активной участнице этого семинара, при входе в Смоленский университет недавно установлена мемориальная доска. С группой единомышленников (среди которых был Владимир Пореш, ныне известный смоленский фотохудожник, дизайнер и руфер) он в 1976 выпускал самиздатский журнал «Община». Александр Огородников не раз бывал в Смоленске. Его снимали с поезда и арестовывали сотрудники КГБ (о чем вся страна узнавала по Би-би-си и Радио «Свобода»), его неоднократно осуждали, и он стал известным узником совести.

Любопытно, что уделив так много внимания Пскову, Тихон ни разу не упоминает Смоленск, хотя пишет о смоленских религиозных диссидентах. Не потому ли, что митрополитом в Смоленске в те годы был нынешний патриарх Кирилл? Поразительно: в книге упоминается немало разных Кириллов, но ни разу не встречается имя патриарха Кирилла! А ведь первое издание книги вышло в свет более чем через два года после того, как митрополит Кирилл стал патриархом Кириллом. Неужели Тихон ни разу с ним не общался? Или забыл об этом? Или ненавидит Кирилла? Полагаю, эта загадка должна иметь какое-то объяснение. Может быть между Тихоном и Кириллом существуют какие-то непростые отношения? Или Тихон не считает Кирилла достойным звания патриарха? Или он тем самым косвенно подтверждает, что Кирилл был сотрудником КГБ (о чем в прошлом неоднократно сообщали СМИ), а эта организация всегда была враждебна настоящим монахам, духовенству, старцам и монашеству. Наверное, не совсем случайно ходят слухи, будто у Тихона есть шансы стать следующим патриархом, хотя сам он энергично отвергает такую возможность.

Для меня осталось загадкой, которой в книге я не нашел объяснения, почему вполне благополучные молодые люди в начале 80-х толпой повалили в монахи и стали теми самыми несвятыми святыми? Сам Тихон после ВГИКа вдруг прервал свои кинематографическую карьеру и ушел в монастырь под Псковом, чтобы в качестве монашеского послушания чистить навоз в коровнике и охранять ворота монастыря. Но, возможно, именно таким путем он сделал еще более потрясающую, просто фантастическую карьеру, став епископом, настоятелем Сретенского монастыря и духовником президента РФ (остальные его звания, должности, почетные посты и награды перечислены в Википедии). 

Имя Путина в книге тоже ни разу не упоминается, хотя точно известно, что они давно знакомы, Тихон с давних пор духовник Путина (почему?), а в последнее время он постоянно сопровождает президента в поездках в составе его окружения. И с бывшей женой Путина Тихон тоже знаком. Псковские монастыри ей почему-то оказались особенно важны. Есть сведения, что бывшая супруга Путина Людмила в начале 2000-х неоднократно прилетала в аэропорт Пскова на арендованном в Швейцарии реактивном VIP-самолете «Челленджер» CL-601, откуда автомобильный кортеж отвозил ее для посещения в Снетогорский женский и Псково-Печорский мужской монастырь. С кем она там общалась, неизвестно. В СМИ ходили слухи, что она стала монахиней или даже настоятельницей в женском Спасо-Елеазаровском монастыре, но Псковская епархия этого не подтвердила. Кстати, этот женский монастырь находится в деревне Елизарово — это буквально в паре километров от деревни Толбица, о церковном приходе которой Тихон немало пишет в своей книге, но о женском монастыре — ни слова. После развода с Путиным в 2013 году Людмила вернула себе девичью фамилию Шкребнева, а затем вышла замуж, и ее зовут Людмила Очеретная. Но ни Путина, ни Людмилы книга не упоминает.

Но вот Борису Огородникову, который был настоящим хулиганом, шутником и приколистом, автор уделяет в книге много места и даже признается в дружбе и любви к нему. Отец Рафаил не умел даже читать проповедь в церкви. В лучшем случае у него получалось: «Э ээ… М эээ… Братья, сестры, того… С праздником, православные!» Никакого систематического религиозного образования у отца Рафаила не было, как, впрочем, и у нынешнего епископа Тихона. И вообще Рафаил больше увлекался своим реактивным «Запорожцем», перекрашенным в черный цвет, на котором он гонял по Псковской области, о чем Тихон подробно пишет на десятках страниц. И еще он постоянно пил чай. Когда Тихон столь многословно описывает такие ничтожные подробности, становится особенно очевидно, что он нечто весьма важное опускает, скрывает или умалчивает. Неужели он полагает, что такому пустословию можно поверить?

И тем не менее эта глуповатая книга стала самым крутым бестселлером в России за последние годы. Это факт. И само по себе это важный симптом трансформации, происходящей в духовной жизни общества. Не зря шутники теперь говорят, что тем российским гражданам, кому не удалось прорваться на связь с Путиным во время прямой линии, достался лишь утешительный приз — мощи Николая Чудотворца.

Архимандрит Тихон (Шевкунов). «Несвятые святые» и другие рассказы. — М.: Издательство Сретенского монастыря, 2013. — 552 с. — Тираж 10000. — Твердый переплет.