Андрей Мальгин. Советник президента

 

Этот роман в жанре политической фантастики, как определило издательство, я приобрел в год его издания, но отложил и прочитал его только теперь. Те времена были для меня нелегкими, не располагающими к развлечению фельетоном на политические темы, которым тогда бурно восторгалась окололитературная и прочая демократическая общественность. И только теперь читая этот отложенный на полтора десятилетия роман, я убедился, что его можно было не читать, так как он давно потерял злободневную актуальность, выдохся, выветрился и стал памфлетом-пустышкой. Его даже писать не стоило. И сегодня автор наверняка подобного романа не написал бы, так как жизнь столь сурово распорядилась судьбами некоторых его героев, за искаженными именами которых легко угадываются реальные люди, что писать о них игривую сатиру наверняка не стоило.

Критик и журналист Андрей Мальгин, один из самых зубастых публицистов перестроечной поры, одно время занимался проектами, далекими от словесности. Бизнесом? Не известно. В 1986—1990 годах он заведовал отделом литературы и искусства газеты «Неделя», где активно публиковал ранее запрещённых авторов. Там впервые после отъезда в эмиграцию был опубликован Сергей Довлатов. Писатель подарил ему две книги с такими надписями: «Люблю я Мальгина Андрея, что очень странно, не еврея» и «Люблю Андрея Мальгина на фоне разного г…».

Дебютировал Мальгин как литературный критик, затем переметнулся в публицистику, был избран в Моссовет, основал радикальный еженедельник «Столица», где прославился коронной фразой, которой, по слухам, открывал каждую редакционную летучку — «Ну, кого обосрём в номере?». Затем следовали суды кое с кем из «обосранных», скажем, со Станиславом Говорухиным, изображенным на обложке «Столицы» в эсесовской форме.

В 2005 году Мальгин впервые выступил как прозаик, опубликовав в тверском издательстве Kolonna publications (созданном, как известно, питерским активистом самиздата Дмитрием Волчеком, ныне редактором на Радио Свобода) острый политический роман-памфлет «Советник президента». Роман сразу стал бестселлером, затмив по популярности тогдашний хит «Код да Винчи» Дэна Брауна. Дмитрий Быков считает, что Мальгин — один из лучших российских журналистов и редакторов, а Юлия Латынина пишет, что он «ведёт один из самых лучших российских блогов в ЖЖ». Публицист Алла Боссарт однажды заметила: «Андрей Мальгин — милый человек, разводящий дома пираний».

В сущности, роман «Советник президента» раскрутили как литературно-политическую провокацию. Злой, местами — за гранью фола памфлет на околокремлевских демократов поверг в ужас многих прежних соратников Мальгина. Литературный критик Виктор Топоров сообщает, что роман про «…сенсационные подробности личной жизни чиновников кремлевской администрации. Трудно найти в текущей литературе более злое и саркастическое сочинение».

Надо отметить, роман-памфлет «Советник Президента» снабжен предуведомлением: «События и персонажи этой книги — полностью вымышленные. Любые совпадения с реальность случайны». Прочитав такое, читатель начинает подозревать, что его ожидает грязная ложь или, хуже того, грязная правда об известных людях. И подозрения тут же оправдываются: Анна Бербер вместо Аллы Гербер и, наоборот, Алла Поллитровская вместо Анны Политковской. Сатарова зовут Ситаровым, а Волошина — Болотиным. Читатели восхищались: «Если это и неправда, то хорошо придумано». Придумано действительно гладко, но гадко. Дело могло закончиться как и прежде громкими судами, но потерпевшие сделали вид, будто себя в кривом зеркале не узнали.

Главного героя романа зовут, естественно, не Анатолием Приставкиным, а Игнатием Присядкиным. Никогда не бывший не то чтобы диссидентом, но человеком хоть в малейшей мере критически мыслящим, он становится одним из «прорабов перестройки» и по рекомендации Сергея Ковалева возглавляет Комиссию по помилованию в ранге федерального министра. А потом путинская власть эту комиссию разгоняет...

Жена и дочка героя романа хотят перебраться на ПМЖ в Германию. Но чтобы хорошо там устроиться, им необходим убедительный статус политических беженцев. А для этого муж и отец должен подвергнуться травле со стороны спецслужб. И, лучше всего, навлечь на себя гнев Президента. Но не столь сильный, чтобы его поперли со службы. Вокруг этой коллизии и крутится интрига романа. Но для меня так и осталось загадкой, в чем же причина, чтобы Мальгин выволок с такой беспощадностью Приставкина-Присядкина на всенародное посмешище? Полагаю, что Мальгин свой роман мог вовсе не писать, но внутри осталась скрытой какая-то невидимая пружина.

Забавно, что главного героя, писателя Игнатия Присядкина, которого президент вынужден держать рядом в качестве ненужного ему советника, отравляет родная дочь, чтобы выдать за жертву политического террора ФСБ, рассчитывая получить возможность почетно эмигрировать политическим беженцами в Германию. Этот эпизод с отравлением удивительно напоминает ситуацию с отравлением Алексея Навального.

Андрей Мальгин женат, супруга — Елена. У них случилась семейная трагедия: дочь Анастасия застрелилась 14 февраля 2008 года в возрасте 22 лет. В начале 2009 года Мальгин с женой усыновили 11-месячного ребёнка Митю. С тех пор он проживает большую часть времени с семьёй в собственном доме в Тоскане, бывая в России наездами.

Андрей Мальгин. Советник президента. — Тверь: Kolonna Publications, 2005. — 216 с. — Тираж 2000.

Юрий Буйда. Дон Домино

 

Этот небольшой по объему роман назван по имени главного героя Ивана Ардабьева, которого другие кличут Дон Домино за пристрастие к забиванию козла. Впрочем, об игре в домино в романе говорится совсем мало и вскользь. Домино явно не самое главное. Так что у меня невольно возникало сомнение, зачем автор так странно назвал свой роман, в котором главная тема вовсе не доминошная, а скорее железнодорожная. Рассказ о том, как по рельсам ежедневно в полночь мимо некой Девятой станции на разъезде мчится всего один мистический поезд, который называют нулевым.

Этот таинственный нулевой поезд, главный стержень метафоры. Два паровоза впереди, сто запечатанных и опломбированных вагонов с таинственным грузом и два паровоза сзади. Вся эта секретная мощь прёт на большой скорости, грохочет по мосту и извергает язг и шум в клубах брызг и пара, сотрясает постройки на станции… Настоящий стим-панк, отсылающий вначале к несгибаемой линии партии середины ХХ века, а затем иносказательно приводящий к её дряхлению, разрушению и ликвидации.  

Мне даже подумалось, что гораздо точнее было бы назвать роман «Девятая станция». Или даже еще лучше — «Нулевой поезд». Тем более, что во Франции роман вышел под названием Le Train Zero, а в Англии The Zero Train. 

Но автор указывает именно на Дона Домино, назначая его главной фигурой. Он и оказывается главным в том мифе, который нам своим романом внушает автор. Это не обычное повествование, ибо там нет ни конкретного времени, ни места. Можно только приблизительно догадываться о времени, так как к началу 1960-х паровозы вышли из употребления. Повествование предельно символическое и условное, хотя многое, особенно любовь, шлюхи, быт рабочих, водка, насилие и смерть прописаны вполне по-взрослому, очень зримо и выразительно.

Это роман о парадоксальной любви к Родине. К довольно противной и безжалостной Родине, охраняющей мост возле Девятой станции солдатами и собаками-людоедами. Здесь все умирают, а дети родятся мертвыми, но герой романа предан Родине и системе вопреки «капустному» запаху всех женщин, кроме Фиры. Да и сама Родина пропахла капустой… Причем, Родина — это чужие. Потому она страшна, непонятна и свята, как всё чужое. Ученье свет — Родина. Приказ — Родина. Расстрел за невыполнение — Родина.

Роман в середине 90-х едва ли можно было понимать иначе, чем окончательный вердикт в отношении недавно сгинувшей тоталитарной системы. И герой, сын врагов народа, но преданно выполняющий приказ Родины, в конце концов морально вырастает до состояния уничтожителя системы, хотя Родина, создавшая свою железную систему сама же начинает демонтировать и разрушать систему. Роман — замечательно прописанная метафора бездушной и бесчеловечной механической системы, работающей четко и без сбоев, как железная дорога, где люди в ней лишь взаимозаменяемые винтики, плоть от плоти этой системы. 

Роман написан очень стильно и предназначен, я полагаю, для многократного прочтения. «Дон Домино» попал в шорт-лист премии «Русский Букер» 1994 года.

Юрий Буйда (1954) родился в Калининградской области в семье служащих. Окончил университет в 1982 году. Работал фотокорреспондентом, журналистом, заместителем главного редактора областной газеты. С 1991 года проживает в Москве, где публикуется как прозаик в толстых журналах. Его произведения переведены на немецкий, польский, финский, французский, японский языки, а книги издаются во многих странах. Сотрудничал с «Российской газетой», «Независимой газетой», с журналами «Новое время», «Знамя», газетой «Известия». Работает редактором издательского дома «Коммерсантъ».

Юрий Буйда. Дон Домино: романы. — М.: Эксмо, 2013. — 316 с. — (Большая литература. Проза Юрия Буйды)

Рецензия Льва Анненского на роман «Дон Домино»: http://buida.ru/romany/don-domino-neskolko-neobxodimyx-slov/

Виктор Пелевин. Тайные виды на гору Фудзи

 

«Тайные виды на гору Фудзи» — шестнадцатый роман Виктора Пелевина, написанный им в 2018 году и вышедший в издательстве «Эксмо». В известной степени этот постмодернистский роман можно отнести к философской прозе, хотя скорее это все же развлекательное чтиво.

Я прочитал почти все романы Пелевина, но это лишь мой седьмой отзыв, так как на ранние его произведения я не писал отзывов. Мое восприятие произведений Пелевина достаточно полно выражено в отзывах, опубликованных ранее. Безусловно, Виктор Олегович талантливый писатель, но совсем не выдающийся (хотя многие фанаты его творчества наверняка считают иначе). Поэтому свой отзыв на роман Пелевина «Ампир В = Empire V» я заканчиваю так:

«Это охуенный писатель, да, — говорил один халдей другому. — Но не охуительный. Охуительных писателей, с моей точки зрения, в России сейчас нет. Охуенных, с другой стороны, с каждым днем становится все больше. Но их у нас всегда было немало. Понимаете, о чем я?»

Охуительные Толстой и Достоевский, окончательно охуев, нервно курят.

То же самое касается и рассматриваемого романа «Тайные виды на гору Фудзи»: местами текст яркий и остроумный, местами просто замечательно смешной, но есть немало мест, где просто довольно-таки скучно читать. О чем роман? Это история двух подростков: мальчика Феди, на которого в школе не обращали внимания, и от природы красивой девочки Тани. Федя тайно влюблен в Таню. Идут годы, дети вырастают. Федя становится миллиардером и олигархом, а Таня все годы пользовалась, ну, гмм, популярностью у богатых мужчин и жила на их щедром содержании. Однако женская красота скоротечна, но олигарх, когда-то подглядывавший за Таней в бане, не забыл своих школьных впечатлений. Появляется бизнесмен Дамиан, и он становится чуть ли не главным персонажем романа, готов выполнять путешествия во времени и осуществлять юношеские мечты. Но, как оказалось, красивая попа не отвечает всем мужским запросам. И годы превращают былую прелестную девушку в нечто совсем иное. За повествованиями об олигархах, феминистках и буддизме скрывается тема поиска счастья. Счастья, которое можно не искать, а купить. Три друга-олигарха, в том числе и Федор Семенович, решаются на покупку. А буддизм служит как бы острой восточной приправой.

Особенно мне показались неинтересными главы, где Пелевин сияет своей непомерной эрудицией по поводу древней индийской философии. Он сыплет заковыристыми индийскими словечками, возможно, надеясь найти отклик у читателя. Но мне кажется, это напрасный труд. Зато в других местах он выдает «на гора» свою теорию вагинального происхождения всего сущего: 13 млрд лет назад произошел не Big Bang, а начались вселенские менструации и роды, которые продолжаются непрерывно с тех пор, из-за чего родилось всё вокруг: звезды, планеты, космическое вещество и все проявления жизни. И тут же он потешается над читателем, выдавая свою теорию веревки смерти, развивая теорию родов и рассуждая про маточный крюк, который автор называет термином пиздокрюк или pussyhook.

Роман может показаться феминистким, так как якобы воспевает матриархат и женское начало во вселенной. Однако воспевание выглядит многословным, но не очень убедительным, а идеи феминизма остаются довольно смехотворными. Пафос автора направлен на то, чтобы «Игуаны» победили «Хуемразь», то есть мужчин. Неологизм «Хуемразь» постоянно мелькает в лексике женщин на страницах романа. Однако персонаж крепкого сложения по имени Жизель оказывается женщиной на тестостероне, у которой обнаруживается аж четыре яйца! Сплошная пародия и стеб. Даже слово «пизда» постепенно вырождается в слово «згыын», то есть в слово «pussy», если забыть переключить клавиатуру с кириллицы на латиницу…

Идеи индийских религий, считающих греховным насильственное прерывание жизни любых живых существ (даже комаров, мух и тараканов) постепенно перетекает в индейские религиозные бредни перерождения красивой шлюхи Татьяны в ящерицу. Местами текст невольно заставляет думать о том, что автор страдает неизлечимым словоблудием, которое тянется из одного романа в другой, и пишет он на самом деле одну и ту же книгу. Генеральная задача автора состоит в том, чтобы каждый год настрогать по контракту с издательством «Эксмо» необходимый объем текста известного качества, скажем, к 1 июля, чтобы новое произведение словестного импровизатора Виктора Пелевина было презентовано в сентябре на очередной московской книжной ярмарке.

Некоторые места романа вполне можно разобрать на афоризмы. Чтобы закончить на этом рассуждения об очередном образце творчества Виктора Пелевина, лучше приведу несколько цитат и отрывков из романа, чтобы почувствовать его стиль и образ мыли.

* * *

Мы живем в эпоху, когда все настолько ясно, что спорить о чем-то с пеной у рта можно разве что в телестудии за деньги.

* * *

Все звери живут просто на Земле; страны – это виртуальные загоны для людей.

* * *

...много золота на шее и руках – это признак не столько богатства, сколько уязвленной нищеты.

* * *

Грести, – подумал он. – Надо опять грести. Все куда-то гребут… Зачем? Ни один ведь пока не доплыл. Ни один…

* * *

Я всю жизнь карабкался вверх по лестнице этого мира и даже не знал, что никакой лестницы под моими ногами нет, а есть только крохотный пятачок, куда я ставлю ногу, и он рассыпается сразу после того, как я ногу поднимаю.

* * *

Многие – вот хотя бы ты – верят, что богатые и могущественные люди получают от жизни больше наслаждения, чем простые смертные. Вера эта крайне наивна, что хорошо знает любой богатый человек. И я могу научно объяснить почему. Много про это думал.

Дело в том, что способность получать удовольствие от физического мира ограничена нашими сенсорными каналами — кожным покровом определенной площади, парными органами зрения, слуха, обоняния — и одним единственным языком с вкусовыми пупырышками. Можно отнести сюда же и гениталии. У этой систему очень узкая, как говорят технари, полоса пропускания.

* * *

– Если вообще, – сказал он решительно, – то девяносто процентов всех стартапов – это чистой воды кидалово.

– Ух ты. Прямо-таки кидалово?

– Ну не в прямом уголовном смысле. Просто их начинают с одной целью – создать видимость движухи, чего-то такого многообещающего и рвущегося в небо, и сразу, пока никто не разобрался, эту видимость продать. Продают в таких случаях, по сути, презентацию с картинками, файл программы Power Point, а деньги берут настоящие.

* * *

– Это не тогда врачи-убийцы были, а теперь. И убийцы они не со зла, а потому что со всех других сторон тоже убийцы. Банкиры-убийцы, застройщики-убийцы, водопроводчики-убийцы и так далее. Альтруист на языке рынка называется идиотом. Не обманешь – не продашь… Никакой медицины в двадцать первом веке нет, есть улыбчивый лживый бизнес, наживающийся на человеческих болезнях и заскоках. Они сейчас научные работы пишут не о медицинских вопросах, а о том, какая музыка должна играть в клинике, чтобы на бабосы разводить было легче…

* * *

Деньги – это наркотик, на который сегодня с младенчества сажают всех. Девяносто девять процентов, как ты, наверно, заметила, пребывают в ломке. Один процент вроде бы прется, но… Ни один наркотик не приносит устойчивой радости. Он дает лишь то, что называется английским словом «high». Временную, зыбкую и неустойчивую эйфорию, смешанную с постоянно растущим страхом этой эйфории лишиться.

* * *

– Что с нами вообще произошло за последний век в культурном плане? Революция, Гагарин? Да нет. С ломаного французского перешли на ломаный английский. Потому что русская культура свои жизненные соки и смыслы не из себя производит, как Китай, Америка или Япония, а из других культур подсасывает. Вот как гриб на дереве. И за одобрением тоже за бугор бегает, как в Орду за ярлыком. Петя Первый, упокой его Господи, отрубил все корни – и пересадил. Серьезный был ботаник. С тех пори прыгаем с ветки на ветку с бомбой в зубах…

– Есть такое, – согласился Ринат. – А все из-за либералов. Они уже два… Нет, три века делают вид, что они такие… блять… культуртрегеры в мантиях. А на самом деле они просто сраные челночники, которые тащат сюда всякое говно с западной барахолки и с безмерным понтом впаривают русскому человеку. И никакие басни Михалкова не помогают.

* * *

Виктор Пелевин. Тайные виды на гору Фудзи. — М.: Эксмо, 2018. — 416 с. — Твердый переплет. —Возрастные ограничения: 18+. — (Серия: Единственный и неповторимый. Виктор Пелевин)

 

 

Полная копия: Виктор Пелевин - Тайные виды на гору Фудзи (2018):  https://issuu.com/06758/docs/pelevin_taynye-vidy-na-goru-fudzi.5

Вокруг Пелевина создается целая субкультура:

#многоВПолеТропинок #skolkovoSailingTeam #большеНеОлигархия #brainPorn #samatha #vipassana #lasNuevasCazadoras #pussyhook #пиздокрюк #санкции #amandaLizard #згыын #empowerWomen #embraceDiversity #толькоПравдаОдна #хуемразь