Захар Прилепин. Не чужая смута. Один день – один год

До сих пор я читал только художественную прозу Захара Прилепина. Он прозаик, музыкант, обладатель премий «Русский Букер десятилетия» (2011), «Большая книга», «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и др. Автор романов «Санькя», «Патологии», «Черная обезьяна», «Обитель», сборников рассказов «Грех», «Ботинки, полные горячей водкой» и «Восьмерка».

Новая книга публицистики «Не чужая смута» посвящена украинско-русской трагедии 2014 года. Она охватывает события с конца 2013 года по начало 2015. Здесь представлена хроника событий, путевые очерки из поездок по Новороссии, переплетенные с размышлениями о русской истории, русской культуре и русском мире. Многие мысли автора созвучны тому, что я сам думаю об этих событиях. Но неприятие и отторжение вызывает постоянно высовывающийся неосталинизм Прилепина, вполне в духе проповедей Александра Проханова. А его совет прекратить преподавать в школе «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицина выглядит совсем уж нелепо: хотя Прилепин сомневается относительно некоторых выводов Солженицина и не может принять названное им огромное число жертв сталинизма, но внятной критики у него явно не получается из-за дефицита аргументов. «99% нынешних патентованных гуманистов и сторонников массового изучения «Архипелага…» — поддерживают (или делают вид, что не замечают) бойню в Донеце и Луганске». Да, а откуда это известно?

Критика Солженицина происходит на фоне непримиримого отношения автора к либеральной интеллигенции, не сумевшей принять возврат Крыма и злобно критикующей Путина. Критика либералов, вначале довольно толерантная и миролюбивая, постепенно становится все более острой по мере того, как события на Украине приобретают все более жестокий характер, и на бомбежки Донецка и Луганска украинская и российская интеллигенция в своем подавляющем большинстве реагирует все новыми обвинениями в адрес России. Прилепин проводит параллели нынешней либеральной интеллигенции и подобной верхушки общества в прошлые века, до революции, и пытается доказывать, что эта немногочисленная прослойка «прогрессивных людей» всегда была против государства и оказывалась «пятой колонной», готовой к измене. Их много и сегодня, они охотно рассуждают об Украине, хотя из «Жан-Жака» плохо виден Донбасс и погибающие там дети и старики, но сами они туда ехать не собираются, а ужасы войны просто игнорируют, поддерживая западные нападки на Россию.

Критикует Прилепин и жадных предпринимателей, отказывающихся материально помогать снабжать ополченцев теплой одеждой. Только один из пятидесяти предпринимателей, к которым Прилепин обращался перед очередной поездкой в Донбасс, согласился помочь. Что именно сам Прилепин делал на юго-востоке Украины, не очень ясно. Да, он там общался с военными журналистами, хотя по имени называет только смоленского поэта Семена Пегова, работающего корреспондентом LifeNews и «Радио Свобода». Но он также постоянно общался с ополченцами, возил их на своей машине, хотя нигде не упоминает, что сам участвовал в боевых столкновениях, хотя сообщает, что его коллеги национал-большевики в «Интербригадах» активно воюют там, отбивая танковые атаки укров. Прилепин даже обнаружил среди ополченцев-нацболов парня, который когда-то был прототипом героя его романа «Санькя».

Об участии в боях российской армии Прилепин тоже высказывается весьма туманно, хотя нигде прямо этого не отрицает. Он, как «левый» империалист довольно разумно и логично дает отпор русским националистам, выдвигающим лозунг «Россия для русских». В самых скупых выражениях и весьма лаконично Прилепин сообщает о письме наследников Белой эмиграции, в котором патентованные аристократы сошлись во взглядах и убеждениях с путинской Россией, признавая необоснованность обвинений России во всех преступлениях. Потому что они русские люди, объясняет Прилепин. И плевать, что сегодня Россия изгой.

Книга завершается молитвой и обращением Прилепина к богу. Забавно, что молитва эта размещается на последней 666 странице книги.

Захар Прилепин. Не чужая смута. Один день – один год (сборник) — М.: АСТ, 2015. — 666 с. — Возрастные ограничения 18+. — Твердый переплет.