А непечатного в книге хватает. Начиная от ненормативной лексики, из-за которой книга упрятана в полиэтиленовый презерватив, и заканчивая темой каннибализма, проходящей едва ли не красной нитью через весь сборник.
Вот в повести «С советским акцентом» товарищи по политбюро ЦК проводят вечер в застольной беседе, поедая своего бывшего товарища. Питер Гринуэй в финале своей криминальной драмы «Повар, вор, его жена и её любовник» подает жаркое из тела любовника и владелец ресторана отрезает от него кусочек и, борясь с тошнотой, съедает. А чувствительная жена из-за этого стреляет в него и произносит обличительно: «Каннибал».
В повести Разумовского обстановка за ужином менее напряженная, почти дружеская:
Тому,
кто лежал на блюде под паром, весь украшенный парниковыми специями, это
все было давно безразлично и в высшей мере до фени. Генерал Власик
видел такое не в первый раз, потому что привычней, и даже не дергался,
застыв как положено по стойке смирно с непроницаемой рожей, на которой
написано: только пусть кто пикнет. «Это что у нас, пикник, что ли? —
опять поинтересовался Сталин, не боясь утомить подчиненных трудными
вопросами не для их умов, втыкая одновременно вилку в глаз поданному на
стол бывшему подданному (что хочу, то с ним и делаю, был его девиз с
некоторых пор), — или мы просто так закусываем перед заседанием
политбюро?» «Лицо-то как изуродовано, не узнать даже», — подумал
сердобольный Хрущев, которого тогда никто всерьез не воспринимал,
ковыряясь в печени, а Ворошилов, в душе циник, но какой иногда остряк,
прикинул, что никак не ниже маршала на этот раз послал Бог заморить
червяка, умело и быстро отрезая голень. Каганович же, голодный как черт,
наоборот, что-то очень долго, греша на тупой нож, возился с
предплечьем. Они кромсали и резали на части бывшего товарища, жрали и
давились, чавкали и чокались, а то, что оставалось, бросали огромным
овчаркам, которые собирались в комнате ближе к ночи хватать Хозяина за
ягодицы, потому что он отчего-то имел прихоть мяукнуть ровно в
двенадцать. Ели вообще-то молча и жадно, только Сталин по праву главного
и старшего, как по званию, так и по возрасту, а также стажу в партии,
бросал иногда реплики типа: «жестковат, падла», или «воняет старый
еврей».
Людоедство то и дело встречается и в рассказах сборника. Но вообще-то, даже напрягая изо всех сил свои скромные извилины, я так и не смог понять смысла ни повести, ни многих рассказов. Каждый абзац повести является повествованием от имени кого-то другого. Причем часто читателю самому приходится догадываться, кто это такой. Наверное, если перечитать повесть несколько раз с карандашом в руке, ее удастся расшифровать и что-то понять в этой шараде. Но меня, пожалуйста, увольте от такого удовольствия! Прошу прощения за предыдущую длинную цитату, но все же я отважусь привести еще один отрывочек из первого попавшегося места:
Алел восход на пороге чертога
огненной колесницы Китая, а наместник нашего селения Хам, как какой-то
тиран, выломал себе кол из забора, на котором забористая брань мешалась с
детскими шалостями. Кирюха, весь в говне и соплях, лежал на пятачке
возле сельсовета с выколотыми глазами, распоротым пахом, где копошились
вороны и галки, отрубленными ногами-руками, вырванным на всякий случай
языком, а половые органы его валялись чуть в сторонке, терзаемые
собаками и кошками. Так его наши мужики уговорили, прежде чем податься в
город, чтоб не сдохнуть тут в деревне с голоду.
И так далее, хотя соседние абзацы никак не помогают понять смысл сказанного. Синтаксис вроде бы русский, и лексика не чужая, но из всего этого обилия букв какой-то смысл извлечь не получается. А ведь издательство и серия, в которой издана эта книга, называется «Уроки русского». Такие вот уроки.
Местом действия автор обозначает населенные пункты Смоленской области либо сам Смоленск, либо Шахновск — именно так Разумовский обозначает родной Смоленск и в других своих произведениях. Родной — в самом буквальном смысле слова. Для тех филологов, которые сомневаются в своих познаниях русского языка, должен пояснить, что слово «шахна» на сленге означает «женский половой орган» или «пизда». Подобная лексика встречается в книге на каждом шагу. Автор не делает никаких уступок ретроградам из Госдумы и даже не пытается наступать горло собственной песне.
Персонажи его рассказов и повести не только разговаривают на неформальном русском, но также частенько и обильно выпивают, интенсивно трахаются, мастурбируют, дерутся, убивают и с аппетитом поедают друг друга. Иногда создается впечатление, будто Олег Разумовский интуитивно намекает нам этим каннибализмом на теневую сторону трагической истории древнего русского города, окруженного крепостью, который на своем веку знавал не одну драматическую осаду неприятелем — татарами, поляками, литовцами и московитами, когда доведенное ужасом и голодом до безумия население поедало себе подобных. Русские не сдаются! Но и не брезгуют вырезкой из товарища или соседа.
На людоедскую тему намекает и эфиопский идол Джу-Джу, давший название сборнику. В Африке никого особенно не удивишь поеданием человечины. Вообще-то рассказ «Джу-Джу» посвящен ужасному Кондратию Синицыну, кромсающему трупы в морге, помогая доктору Бесполову, который привез злого божка Джу-Джу из далекой Эфиопии. Потом доктор спился и сам оказался на столе морга. Вездесущий и страшный Синицын, постоянно преследующий рассказчика, также оказывается сторожем на кладбище, дружинником, банщиком.
— Я
сам людоед, малый, ты это учти. — И щекотал при этом трофейной большой
финкой. — Привык я, пойми козленыш, во время голодухи. Охотился за
людьми, подстерегал их, забивал и ел. За милую душу шла человечина. — И
хохотал, как ёбанутый.
Рассказ совсем не выглядит реалистичным, он скорее похож на записанный автором кошмарный сон, очнувшись от которого рассказчик ничего не помнит.
К сожалению, книга оставляет впечатление издательской халтуры. Никакого вмешательства литературного редактора и корректора в текст не наблюдается. Как можно править такой гениальный авторский стиль! Поэтому опечатки и ошибки в тексте отнюдь не редкость. Например, готов спорить с автором, слово «ёбанутый» все-таки пишется с буквы е. Это слово «ёбнутый» пишется с буквы ё. Понятно, что филологи в институтах таких слов не проходят, да и в академических словарях русского языка их не сыщешь. Но мы ведь живой неоскоплённый русский язык изучаем не по учебникам, а впитываем на улице!
Материал произведений Разумовского можно охарактеризовать как депрессивный, отталкивающий, ужасный, омерзительный, противный, угнетающий. Автор не создает никаких позитивных смыслов. Можно было бы подумать, что Разумовский просто крайний мизантроп. Но на самом деле он в какой-то мере реалист, отражающий ту неприятную и мерзкую сторону трагедии жизни, которую другие авторы предпочитают игнорировать, не замечать или лживо приукрашивать.
Когда я смотрю печальные фоторепортажи смоленского журналиста Максима Захарова в ЖЖ «Провинциальный наблюдатель», где разруха Смоленщины невольно сравнивается с соседней Белоруссией, неизбежно возникает вопрос «Что за народ такой населяет эту несчастную страну, погрязшую в распаде, нищете и отчаянии?» Мне кажется, Разумовский дает какой-то ответ. На зеркало неча пенять, предупреждал классик.
Олег Разумовский. Джу-Джу. Авторский сборник. Рассказы, повесть. — М.: Уроки русского, 2015. — 272 с. — (Серия: Уроки русского) — Возрастные ограничения: 18+ — Тираж 500 экз. — Твердый переплет.
Комментариев нет:
Отправить комментарий