– Сегодня, признаться, мне плохо спалось, ночку проворочался, под утро токмо задремал. И приснился мне под утро удивительный сон.
– Снова‑здорово… – насмешливо пробормотал граф Данила.
– Не смейся, братец, не глумись. Сон пренеобычный. Снится мне, что я мальчик, что времена ещё допотопные, постсоветския, что это наш с тобой родной городок, и что это високосный год, когда была пандемия, и что идёт всеобщее голосование за стирание времени Владимира Разлагателя. Вот, за стирание вашего, дорогой мой гость, времени!
Граф сделал уважительный жест рукой в сторону Владимира.
– Это не я! – с улыбкой ответил тот.
– Так вот, главная площадь, стало быть…
– С KFC? – спросил граф Данила.
– Да, да, с цыплятками! И будто я должен проголосовать за всю нашу семью, но это чрезвычайно опасно, потому как огромнейшая вероятность смертельного заражения неизбежна. А на площади так мрачно, так депрессивно и меланхольно, что ужас пронизывает, трупы почерневшие везде валяются, и понимаю я всем своим отроческим нутром, что все эти люди только что проголосовали, заразились и скоропостижненько врезали дубца! Но выбора нет, отец послал меня, я должен проголосовать, иначе – кара на всё семейство, смертная казнь родителям, детский приют нам с тобой. Я иду, еле ноги волоча от ужаса, к известному тебе белому зданию, к церкви Николая Угодника.
– Николай Угодник, оборони и помилуй нас, гнойных и убогих! – закричала Агафья.
На неё замахали.
– Так вот, вхожу я в наш главный городской храм, поднимаю руку, чтобы перекреститься, а там… – Граф зажмурился. – Всё черным‑черно, словно это чёрная дыра. И посреди чёрной дыры этой сидит вот он…
– Это не я, – улыбался Владимир.
– …и говорит что‑то непрерывное, как бы бормочет. И я вслушиваюсь, пытаюсь понять, что же он говорит? А говорит он непрерывно одно и то же слово: вовок, вовок, вовок, вовок… Я подхожу к чему‑то кубическому, к тумбе какой‑то, тоже чёрной. Понимаю, что это урна для голосования, различаю щель, но понимаю также, что эта урна – контейнер для перегноя, причём человеческого, там гниют заживо, и внутри кишит такое, что и подходить‑то опасно, вонь адская, ноги подкашиваются, но приказ‑то слышу – вовок, вовок, вовок, так что иду, шатаюсь, гнусь, аки былинка, подхожу, сую бумажку в щель, её втягивает, как в банкоматец, а вместе с ней втягивает и мою руку! Которая вдруг истончается до толщины бумажного листа, и её втягивает, всасывает этот адский зловонный куб, я начинаю гнить, гнить заживо, разлагаться на молекулы, дорогие мои, естественно, я вопию, как резаный, бьюсь, рвусь под этот самый вовок‑вовок, но вдруг, но вдруг…
Граф смолк и перевёл взгляд на Гарина.
– Вдруг протуберанец яркого света прорезает всю эту тьму, словно меч архангельский, возникает белая, сильная, добрая рука и вытаскивает меня из этого адского храма времястирания на свет Божий, и передо мной стоит… кто бы вы думали?
– Ангел Божий, – уверенно пробасил дьякон.
– Аполлон, – произнесла графиня, с улыбкой подмигнув Маше.
– Почти, дорогие мои! Доктор! В белом халате! С благородным лицом. И говорит: “Савва Сугробов, ты совершенно здоров. Хватит шалберничать, марш на аттестацию!” И я был спасён! И сегодня же к нам пожаловали благородные врачи! Так что, братец мой желчный, не ёрничай, сон мой вещим оказался. За вас, доктор Гарин! И за ваших коллег!
Фрагмент из романа Владимира Сорокина «Доктор Гарин»
«Доктор Гарин» — приключенческий роман Владимира Сорокина, опубликован в апреле 2021 года. Является продолжением повести «Метель». Написан автором в Москве и в Берлине. Роман вышел с маркировкой «18+».
Комментариев нет:
Отправить комментарий