Мне много раз приходилось бывать в Германии, и хотя я никогда
специально не исследовал проблему вины немцев перед человечеством, у
меня сложилось впечатление, что особой своей вины сами немцы сегодня не
ощущают, хотя официальная пропаганда и школа старательно внушают им
такой депрессивный комплекс. Но вообще-то, пора признать, что
большинство ныне живущих в Германии немцев ни в чем не виновны, так как
родились после войны. Поэтому винить их в чем-то несправедливо и глупо.
Скорее я виноват в великом пожаре Рима при Нероне, чем нынешние немцы
виновны в холокосте или иных злодеяниях минувшей войны. Мне кажется,
многим нынешним молодым немцам (как, впрочем, и русским) и первая, и
вторая мировые войны интересны в лучшем случае как далекая история.
Похоже, для немцев даже войны Наполеона важнее войн ХХ века.
Однако у официальных немецких властей в ходу обязательный публичный ритуал: посыпать голову пеплом и постоянно раскаиваться в несовершенных грехах. Хотя после войны прошло уже более 60 лет, в Германии сохраняется оккупационное поведение: побежденный систематически демонстрирует свою виновность и подчинение победителям.
На днях я получил по почте очередной номер немецкого Kulturjournal. Этот ежеквартальный журнал на немецком, английском, французском, испанском и русском языках выпускает Институт Гёте в Бонне. Любой желающий может подписаться на Kulturjournal бесплатно через www.Goethe.de. Я уже много лет выписываю его, хотя в прошлом он назывался иначе — Kulturchronik. Главная тема последнего номера — открытие мемориала жертвам холокоста в Берлине, эта тема даже вынесена на первую обложку. А внутри журнала автор статьи Хеннинг Зуссебах из газеты «Цайт» рассуждает о том, что обширный мемориал, раскинувшийся в самом центре столицы на самой дорогой земле в Германии (рядом с триумфальной аркой Бранденбургских ворот, как раз над неплохо сохранившимся бункером Геббельса, примерно там, где была следовая полоса пограничников у берлинской стены). Этот мемориал из 2711 темных бетонных стел соорудил американский архитектор Питер Айзенман. Основная задача мемориала — быть постоянным напоминанием немцам об их вине перед евреями, стать для них как бы полной противоположностью их известной триумфальной арки.
Статья Х. Зуссебаха насыщена обычной бессовестной журналюжьей фальшью. Вот яркий пример: «В глубине между стелами мать дергает руку своего непоседливого сына: «Да постой минутку и скажи мне, что ты чувствуешь!» — «Скорбь, мама».
Абсолютно уверен, что даже сама эта мамаша не чувствует никакой скорби, не говоря уж о малолетнем ребенке. Это журналистика на грани с фантастикой. Тем не менее, автору не удается скрыть, что отсутствие скорби у посетителей раздражает власти Берлина: немцы просто тусуются в этом мемориале, словно в парке, жрут мороженое, выгуливают собак, валяются под стелами, а дети карабкаются по ним. Но никто особенно не скорбит, что и возмущает представителя СМИ. Более того, жители соседних панельных домов ГДРовской постройки высказывают откровенную враждебность по поводу этого нелепого сооружения.
А вот что еще я там вычитал. Цитирую (стилистику текста этого «культурного журнала» я полностью сохраняю, хотя фишка не в стилистике):
«В нескольких шагах от микроавтобуса с мороженым стоит человек с седыми волосами. На нем черные брюки и серый пиджак. В раздумье он трет подбородок рукой. Он смотрит на ряды стел и на людей: на то, как подростки играют в салочки, на щелкающих фотоаппаратами отцов семейств, на измученных туристов-пенсионеров. Он стоит молча. Он похож на Юргена Хабермаса. Это действительно Юрген Хабермас. Позади него взмывает в голубое небо рекламный воздушный шар телекомпании Сат1.
Хабермас стоит так, как будто наблюдает за проходящим социологическим экспериментом. Как будто ему все это кажется чуть более радостным, чем должно быть. О чем он думает? «Не комментирую», — говорит Хабермас. Он просит прощения и уходит. Какое-то время его седая шевелюра еще видна в толпе».
Конец цитаты. Это «не комментирую» Хабермаса звучит весьма красноречиво. Дело в том, что Юрген Хабермас (р.1929) — известный во всем мире философ, представитель франкфуртской школы, последователь Теодора Адорно и Макса Хоркхаймера. В своих работах он занимается исследованиями подъема и упадка публичной сферы информации в современном информационном обществе, в котором коммуникация двойственна, так как служит не только для информации, но и для дезинформации. Нужно ли нам столько информации, которую на нас вываливают телевидение и Интернет? Какой смысл в том, что люди голосуют, если они не понимают, за что они голосуют? Зачем нужна дополнительная информация, если она используется преимущественно для обмана и оболванивания?
Цитата из Хабермаса: «Янус двулик: просвещение оборачивается надзором, информация — рекламой, воспитание — манипулированием».
Согласно Хабермасу, с увеличением потока информации общество отнюдь не становится свободнее и демократичнее. Наоборот, происходит деградация публичной сферы, у граждан пропадает стимул участвовать в рациональной общественной дискуссии и выборах, избыточная информация превращается в шум, мусор и развлечение, доверие и интерес людей к ней девальвируется. Падает роль не только институтов рациональной демократии, но также литературы и всякого серьезного искусства: постепенно все вырождается в коммерческий продукт и развлечение. Издательства, пресса и ТВ перестают служить обществу и «феодализируются»: их задачей становится манипуляция общественным сознанием и пропаганда существующего образа жизни. Информацией в публичной сфере теперь управляют крупные корпорации, рекламодатели, правительство, политические и некоторые другие группы.
Другими словами, согласно Хабермасу, в современном информационном обществе подлинной демократии, как рационального и цивилизованного способа решения политических и социальных проблем, больше не существует. Остается только муляж демократии, ее тщательно сохраняемая видимость, а манипулируемый электорат служит лишь инструментом легитимизации власти. И СМИ теперь нужны вовсе не для информации, но почти исключительно для дезинформации и развлечения.
Разумеется, такие «новые левые» идеи Хабермаса являются мишенью для многочисленных критиков, особенно американских. Но с его идеями стоит познакомиться более внимательно. Некоторые работы Хабермаса переведены на русский язык, хотя немецкую философию не назовешь легким чтением. Например: Юрген Хабермас. Вовлечение другого. Очерки политической теории. — СПб.: Наука, 2001. Это книга по актуальным практическим вопросам теории коммуникации предлагает поиск возможностей диалога между несовместимыми культурно-историческими образованиями, здесь также обсуждается будущее национального государства в современном глобальном мире.
Если хотите узнать о Хабермасе больше, рекомендую прочитать главу 7 в книге: Фрэнк Уэбстер. Теории информационного общества. — М.: Аспект Пресс, 2004.
Эта книга написана более доступным языком, чем труды самого Хабермаса.
Английское название: Frank Webster. Theories of the Information Society.
Second edition. London and New York, 2002. Кстати, обе книги выпущены
на средства фонда Джорджа Сороса «Открытое общество».
Однако у официальных немецких властей в ходу обязательный публичный ритуал: посыпать голову пеплом и постоянно раскаиваться в несовершенных грехах. Хотя после войны прошло уже более 60 лет, в Германии сохраняется оккупационное поведение: побежденный систематически демонстрирует свою виновность и подчинение победителям.
На днях я получил по почте очередной номер немецкого Kulturjournal. Этот ежеквартальный журнал на немецком, английском, французском, испанском и русском языках выпускает Институт Гёте в Бонне. Любой желающий может подписаться на Kulturjournal бесплатно через www.Goethe.de. Я уже много лет выписываю его, хотя в прошлом он назывался иначе — Kulturchronik. Главная тема последнего номера — открытие мемориала жертвам холокоста в Берлине, эта тема даже вынесена на первую обложку. А внутри журнала автор статьи Хеннинг Зуссебах из газеты «Цайт» рассуждает о том, что обширный мемориал, раскинувшийся в самом центре столицы на самой дорогой земле в Германии (рядом с триумфальной аркой Бранденбургских ворот, как раз над неплохо сохранившимся бункером Геббельса, примерно там, где была следовая полоса пограничников у берлинской стены). Этот мемориал из 2711 темных бетонных стел соорудил американский архитектор Питер Айзенман. Основная задача мемориала — быть постоянным напоминанием немцам об их вине перед евреями, стать для них как бы полной противоположностью их известной триумфальной арки.
Статья Х. Зуссебаха насыщена обычной бессовестной журналюжьей фальшью. Вот яркий пример: «В глубине между стелами мать дергает руку своего непоседливого сына: «Да постой минутку и скажи мне, что ты чувствуешь!» — «Скорбь, мама».
Абсолютно уверен, что даже сама эта мамаша не чувствует никакой скорби, не говоря уж о малолетнем ребенке. Это журналистика на грани с фантастикой. Тем не менее, автору не удается скрыть, что отсутствие скорби у посетителей раздражает власти Берлина: немцы просто тусуются в этом мемориале, словно в парке, жрут мороженое, выгуливают собак, валяются под стелами, а дети карабкаются по ним. Но никто особенно не скорбит, что и возмущает представителя СМИ. Более того, жители соседних панельных домов ГДРовской постройки высказывают откровенную враждебность по поводу этого нелепого сооружения.
А вот что еще я там вычитал. Цитирую (стилистику текста этого «культурного журнала» я полностью сохраняю, хотя фишка не в стилистике):
«В нескольких шагах от микроавтобуса с мороженым стоит человек с седыми волосами. На нем черные брюки и серый пиджак. В раздумье он трет подбородок рукой. Он смотрит на ряды стел и на людей: на то, как подростки играют в салочки, на щелкающих фотоаппаратами отцов семейств, на измученных туристов-пенсионеров. Он стоит молча. Он похож на Юргена Хабермаса. Это действительно Юрген Хабермас. Позади него взмывает в голубое небо рекламный воздушный шар телекомпании Сат1.
Хабермас стоит так, как будто наблюдает за проходящим социологическим экспериментом. Как будто ему все это кажется чуть более радостным, чем должно быть. О чем он думает? «Не комментирую», — говорит Хабермас. Он просит прощения и уходит. Какое-то время его седая шевелюра еще видна в толпе».
Конец цитаты. Это «не комментирую» Хабермаса звучит весьма красноречиво. Дело в том, что Юрген Хабермас (р.1929) — известный во всем мире философ, представитель франкфуртской школы, последователь Теодора Адорно и Макса Хоркхаймера. В своих работах он занимается исследованиями подъема и упадка публичной сферы информации в современном информационном обществе, в котором коммуникация двойственна, так как служит не только для информации, но и для дезинформации. Нужно ли нам столько информации, которую на нас вываливают телевидение и Интернет? Какой смысл в том, что люди голосуют, если они не понимают, за что они голосуют? Зачем нужна дополнительная информация, если она используется преимущественно для обмана и оболванивания?
Цитата из Хабермаса: «Янус двулик: просвещение оборачивается надзором, информация — рекламой, воспитание — манипулированием».
Согласно Хабермасу, с увеличением потока информации общество отнюдь не становится свободнее и демократичнее. Наоборот, происходит деградация публичной сферы, у граждан пропадает стимул участвовать в рациональной общественной дискуссии и выборах, избыточная информация превращается в шум, мусор и развлечение, доверие и интерес людей к ней девальвируется. Падает роль не только институтов рациональной демократии, но также литературы и всякого серьезного искусства: постепенно все вырождается в коммерческий продукт и развлечение. Издательства, пресса и ТВ перестают служить обществу и «феодализируются»: их задачей становится манипуляция общественным сознанием и пропаганда существующего образа жизни. Информацией в публичной сфере теперь управляют крупные корпорации, рекламодатели, правительство, политические и некоторые другие группы.
Другими словами, согласно Хабермасу, в современном информационном обществе подлинной демократии, как рационального и цивилизованного способа решения политических и социальных проблем, больше не существует. Остается только муляж демократии, ее тщательно сохраняемая видимость, а манипулируемый электорат служит лишь инструментом легитимизации власти. И СМИ теперь нужны вовсе не для информации, но почти исключительно для дезинформации и развлечения.
Разумеется, такие «новые левые» идеи Хабермаса являются мишенью для многочисленных критиков, особенно американских. Но с его идеями стоит познакомиться более внимательно. Некоторые работы Хабермаса переведены на русский язык, хотя немецкую философию не назовешь легким чтением. Например: Юрген Хабермас. Вовлечение другого. Очерки политической теории. — СПб.: Наука, 2001. Это книга по актуальным практическим вопросам теории коммуникации предлагает поиск возможностей диалога между несовместимыми культурно-историческими образованиями, здесь также обсуждается будущее национального государства в современном глобальном мире.
Комментариев нет:
Отправить комментарий