В своем романе Мединский обратился к эпопее осады Смоленска 1609–1611 годов польским королем Сигизмундом III. Армия Сигизмунда состояла не только из поляков, но также из наемных солдат всей Европы — литовцев, венгров, немцев, украинцев, русских… Польскому королю противостоит московский боярин воевода Смоленской крепости Михаил Шеин. Насколько я понимаю, прототипом Шеина послужил выдающийся государственник тов. Сталин. Эта догадка подтверждается тем, что в романе Мединского начальник тайного сыска и заплечных дел мастер зовется Лавр Павлиныч. Этот лысый, поблескивающий своими круглыми очочками персонаж, явно срисован с Лаврентия Берии.
Мединскому не удалось совладать с мощным фонтаном своих идей, в результате в романе возник сумбурный жанровый перебор: зачем-то введена идея про золото тамплиеров, спрятанное в Смоленске, которое упорно ищут на протяжении всего романа. Именно это мифическое золото якобы не позволяет Сигизмунду уйти от Смоленска, так как ему нечем платить своим наемникам. Но даже самому наивному читателю ясно, что эта выдумка противоречит исторической истине. Это превращает весь роман в сплошную выдумку. У Сигизмунда были совсем другие мотивы, хотя с деньгами у него действительно были проблемы. В отличие от деспотических самодержцев Московии, Сигизмунд был избранным королем, а Речь Посполита буквально означает «республика». Поэтому все попытки Мединского свести осаду Смоленска к религиозной войне, в которой польский король стремился якобы уничтожить православие, могут быть приняты за чистую монету только теми, кто совершенно не знает истории. В республике избранному чиновнику (и королю) важна поддержка всех подданых, независимо от вероисповедания. Хотя РПЦ пытается внушить нам, будто во времена смуты происходила религиозная война, направленная против православной России. В европейской армии Сигизмунда были представлены разные религии — католики, протестанты и множество православных. Одних только запорожских казаков в его армии было 16 тысяч. И пришел он вовсе не для завоевания православной Московии, а для возвращения польских земель, прекращения гражданской войны и смуты. Смоленск ведь долгое время находился в составе Польши, как до Сигизмунда, так и после.
Я не историк, но все-таки читал кое-какие книги историков об осаде моего родного Смоленска. Поэтому осмелюсь утверждать, что по книге Мединского изучать историю смутного времени можно примерно так же, как по фильмам второй части «Утомленных солнцем» Никиты Михалкова изучать историю Второй мировой войны. Эта книга прежде всего является православной проповедью, тяжеловесной религиозной пропагандой, упакованной в красивый фантик приключенческого романа, а вовсе не учебником истории.
«Лжица — небольшая ложечка, которой священник берет из Чаши частицу причастия и дает каждому из причащающихся», — сообщает нам Владимир Мединский.
Лжи в романе действительно много. Всего и не перечтешь. Автор всячески смягчает и искажает ужасающе бесчеловечную картину осады, во время которой ради деспотического тщеславия московского боярина Шеина было уничтожено — уморено голодом и болезнями — все население города Смоленска. Точных данных нет, но Смоленск был вторым по величине и богатству городом Московии с населением, включая посадских людей, не менее 50 тысяч человек. А еще в крепости были крестьяне из окрестных сел и деревень.
Король Сигизмунд, а затем и московская семибоярщина, после убийства воеводы Скопина и свержения царя в 1610 году, предлагали воеводе Шеину не мучать людей, а сдать крепость на почетных условиях. Выдвигались компромиссные варианты, чтобы не запятнать честь мундира воеводы, например, устроить для сотни польских гусар парад в Смоленске, и европейская осада была бы снята. Но Шеин проявил свою упертую большевистско-православную принципиальность и успешно уморил всех жителей. В конце концов крепость была сдана, когда защишать ее было уже некому. Так что героизм Шеина, которым так восхищается Мединский, мягко говоря, вызывает большие сомнения. Это Иван Сусанин отдал собстсвенную жизнь за царя, заведя отряд поляков в непроходимое болото и пожертвовав своей жизнью. А Шеин вместе со своим духовным наставником митрополитом Смоленским Сергием бездарно пожертвовал жизнью почти всех жителей Смоленска. Он военный преступник, если называть вещи своими именами, а вовсе не герой. Другой оценки его роли в истории быть не может, если вы не православный фундаменталист.
Например, Мединский вскользь упоминает, что на вторую зиму блокады каждый день в Смоленской крепости от голода и болезней умирало по 50 человек. Полагаю, он сознательно врет. По данным, приводимым разными историками, такая смертность наблюдалась в Смоленске уже в первую зиму блокады. А во вторую зиму 1610-1611 гг. умирало по 150 человек в день! И ради чего? Чтобы крепость была сдана, а сам Шеин угодил на несколько лет в плен. Поляки захватили крепость, отремонтировали пробоины, которые нанесли ей во время осады, а затем оставались в Смоленске чуть ли не до конца столетия. Кстати, позже Михаил Шеин, отправленный из Москвы отвоевать Смоленск у поляков обратно, сделать этого не сумел. И тогда награда нашла героя: в 1634 году воеводе Шеину в Москве отрубили голову за измену. С удивлением отмечу, что поляки, взявшие Шеина в плен после изнурительной осады, почему-то ничего ему не отрубили. Но Мединский о казни Шеина скромно умалчивает.
Был и другой важный момент, о котором Мединский умалчивает. Сигизмунд начал выдавать русским дворянам грамоты на право владения своими поместьями. Для этого надо было явиться к королю и поклясться в верности. Множество дворян из западных областей Московии бросились в лагерь Сигизмунда под Смоленском, чтобы получить грамоты на владение поместьями. Но дворяне, находившиеся в крепости, не могли этого сделать. Поэтому в крепости был постоянно тлеющий бунт. От Шеина дворяне требовали немедленно открыть ворота, чтобы они могли получить права на свои владения. Дело доходило до драк на саблях и многочисленных случаев побегов дворян из крепости, хотя Мединский описывает только один случай, когда два дворянина закололи стрельцов, охранявших ворота, и сбежали, не объясняя зачем и почему они это сделали. Многие дворяне погибли, оказавшись по приказу Шеина в застенке, что в осадном городе означало верную смерть. Часть поместий Сигизмунд отдал своей шляхте. Поэтому многие смоленские помещики были поляками, из них имена Пржевальского, Грибоедова, Глинки всем известны. А композитор Глинка даже написал патриотическую оперу "Жизнь за царя", где русский герой гибнет от рук поляков во имя наследника Романова.
А чтобы у читателя не возникло ощущения, что его разводят по малоизвестным историческим вопросам, как лоха, в самом конце своего авантюрно-приключенческого сочинения Мединский вдруг пишет: «Автор благодарит Комиссию Президента по противодействию фальсификации истории за помощь в организации сбора материалов и научного рецензирования специалистами Института российской истории РАН». Типа, Мединский сам себе выдал справку, что не врет. Он ведь и сам был членом этой комиссии. Между прочим, скандальная кремлевская комиссия по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России тихо и незаметно прекратила свое существование как раз во время выхода романа «Стена». Видимо, за ненадобностью. Неужели все фальсификации российской истории на этом исчерпаны? Или в интересах России фальсифицировать историю допустимо?
От сюжетного разброда в голове читателя романа местами начитается брожение и бурление. В романе присутствует мистический эпизод с элементами фантастики: одному из героев чудится, будто иноземных завоевателей XVII века косят под стеной Смоленска некие странные персонажи в буденовке с красной звездой, затем в каске с автоматом ППШ, а в конце концов даже появляется какой-то космонавт с лазерным ружьем… Кстати, у космонавта на прозрачном гермошлеме изображен герб и флаг: двуглавый орел и черно-желто-белые полоски. Каково? Настоящая перекличка веков, заглядывающая далеко в будущее. Практически эпопея!
Начинается действие романа в Кёльне. Автору это нужно для того, чтобы притащить оттуда одного из героев романа — Фрица Майера. Только в самой последней главе книги читатель понимает всю глубину замысла и догадывается, почему приближенным воеводы Шеина был неведомо откуда взявшийся немец, капитан гвардии короля Сигизмунда, который по совершенно непонятным мотивам во время осады раненный оказывается внутри крепости, а затем помогает ее защищать и принимает православие. А нужен этот немец лишь для того, чтобы показать, что среди немцев бывают порядочные и толковые люди (но не среди поляков!). В самой последней главе действие романа вдруг переносится в февраль 1613 год, когда русским царем на Земском соборе в Москве избирают Михаила Романова. А он, как и другие Романовы, был немецкого происхождения. Профессор МГИМО также хорошо знает, что и нынешний самодержец ВВП благоволит к немцам. Кстати, в романе он тоже присутствует своим бессмертным изречением «мочить в сортире». Только в «Стене» в строгом соответствии с исторической правдой воевода предлагает врагов «мочить в сральне», ибо слово «сортир» в Московии того времени еще не было известно. Зато автора нисколько не смущает, что летосчисление в Московии того времени, до реформы Петра Первого, было совсем другое, но герои романа и глазом не моргнув постоянно пользуются современным обозначением годов. Однако дни считают по старому стилю, чтобы подчеркнуть самобытность православной России и ее богоносное отличие от гнилой Европы!
После Кёльна действие романа переносится в поместье Сущево на берегу Днепра в 10-12 верстах от Смоленска. Для тех, кто знает географию Смоленска, совершенно очевидно, что это выдуманное поместье находится как раз в Катыни (посмотрите сами в Google Maps). Именно там в сосновом бору был санаторий НКВД-КГБ, на территории которого захоронены польские офицеры, расстрелянные по приказу Сталина в 1940 году. Уж это Мединскому наверняка отлично известно. Хотя он вдруг демонстрирует свое слабое знание географии, когда ошибочно сообщает, будто Сущево находится выше по течению Днепра. Однако в другом месте романа подробно говорится, что Сигизмунд со своей свитой едет из Орши в Смоленск именно через деревню Сущево, где зачем-то сжигает православную церковь. Старая дорога на Оршу и Витебск проходит как раз через Катынь, расположенную в 10-12 км от Смоленска ниже по течению Днепра. Так что Мединский хотел указать смоленскому читателю именно на Катынь, как символичную могилу для всех поляков. Такой вот дипломатичный цинизм. А как вам нравится следующий пассаж?
«Это [неверие в бога — А.П.] тогда случается, когда человек начинает думать, будто он всех умнее, будто все уже знает и все понимает. Книжек начитается — а их много нынче развелось, как станки печатные придумали. Всякие есть книжки — знаю, как иные из них искушают. Внушают нам, сирым и убогим, что мы, люди, творенья самые мудрые и великие. А ведь кто мы есть? Дети малые. Господь — наш Отец. Церковь — наша мать. Вот они нас и оберегают, и ведут среди буйного мира, помогая свою дорожку найти. Ну, а как бес искусит? А бес-то знает, кто на что попадется. Чаще всего на гордыню ловит: ты, мол, самый умный, самый лучший. На вот, книжку почитай, еще умнее станешь. Хватит Церкви слушаться: попы — толоконные лбы, они всего только люди, сами не умней нашего. И среди них тоже грешников много! Разве не так? Так! А Отец как же? А Отца, учат те книжки, вообще, может статься, нету! Кто Его видал? Ты видал? А сосед твой? Ну так и к чему в Него верить?...»
Эти слова Мединский вставил в уста одного из ключевых героев своего романа. Он вещает православные догмы, которые автор внушает читателю на протяжении всего романа. «Сирый и убогий» читатель, по убеждению автора, не смеет возгордиться и возомнить себя умным и сильным, но должен прозябать в ничтожестве и невежестве. Вот как славно пишет нынешний министр культуры! И ведь сам он считает себя литератором, автором бестселлеров, хоть и занимается откровенной религиозной пропагандой в светском государстве.
Подозреваю, что роман «Стена» имеет все шансы получить какую-то особую награду от Кремля и РПЦ. В сентябре 2013 года в Смоленске будут отмечать 1150-летие города, туда наверняка пожалует президент, а министр культуры, открывший в своем толстом религиозном романе новую славную героическую страницу истории города-крепости, окажется тут как тут.
P.S. В оформлении обложки книги тоже скрытая циата из ВВП: "Москва за нами! Умрем же под Москвой!" Помните, эту фразу он произнес на съезде ЕдРа в Лужниках 23 февраля 2012 года? Показал протестующим на Болотной свою упёртую решимость отстоять свое самодержавие любой ценой. Поэтому, обладающее тонким политическим чутьем издательство вопреки здравому смыслу воткнуло на обложке кремлевские дворцы и храмы прямо за стену Смоленской крепости. Такой вот едрёный сюрреализм.
Владимир Мединский. Стена. — М.: Олма Медиа Групп, 2012. — 624 с. — Тираж 25000 экз.
Дополнительно:
Сергей Александров. Смоленская осада. 1609-1611
Юрий Пронько на «Финам FM» беседует с Владимиром Мединским.
Читать: Владимир Мединский "Стена"
Комментариев нет:
Отправить комментарий