Луи-Фердинанд Селин. Mea culpa

 

Французского писателя Луи-Фердинанда Селина (Louis-Ferdinand Céline, 1894—1961) обычно называют одним из самых значительных и влиятельных французских писателей XX века. Он был ветераном Первой Мировой Войны, где его тяжело ранили, а потом получил медицинское образование. Его обвиняли в сотрудничестве с оккупационными властями во время Второй мировой войны обвинённый и писатель был вынужден бежать на юг Германии, куда переехало правительство Виши с маршалом Петеном, а затем — в Данию, где Селина арестовали, предали суду и поместили в тюрьму, заменив затем на ссылку.

Покинутый друзьями и полузабытый на родине Селин по амнистии в 1951 году возвратился во Францию, поселился в пригороде Парижа и фактически до конца жизни практиковал в качестве врача для бедных. Причем он не только ни в чём не раскаивался, но и делал антисемитские заявления, отрицая Холокост. Произведения писателя были запрещены как в Германии, так и во Франции.

Литературная карьера писателя началась в 1932 году. Во Франции вышел роман «Путешествие на край ночи» (Voyage au bout de la nuit), который сразу принес ему широкую известность.

Последовавший за ним роман «Смерть в кредит» (Mort à crédit, 1936) имел оглушительный успех и был сразу же переведен практически на все языки мира. В 1934 году роман «Путешествие на край ночи» был опубликован (с купюрами) на русском языке в Москве. Инициатором перевода выступил Лев Троцкий, обратившийся с просьбой об этом к Эльзе Триоле и Луи Арагону. В 1936 году Селин посетил Советский Союз. После поездки он опубликовал во Франции памфлет «Mea culpa», в котором крайне негативно отзывался об СССР. После этого на его книги в СССР был наложен запрет.

Шумный литературный успех вернулся к нему уже перед самой смертью, после первых двух томов автобиографической трилогии — «Из замка в замок» (D’un château l’autre, 1957) и «Север» (Nord, 1960), посвящённой жизни Селина в эвакуации. Завершающий трилогию роман «Ригодон» (Rigodon) вышел только в 1969 году, спустя восемь лет после смерти автора.

Влияние творчества Селина на современную литературу огромно. Достаточно назвать имена Генри Миллера, Эзры Паунда, Уильяма Берроуза, Аллена Гинзберга, Чарльза Буковски и др. В 1994 году в Санкт-Петербурге было организовано Российское общество друзей Л.-Ф. Селина. Во Франции его антисемитские сочинения запрещены. В 2011 году министр культуры и массовых коммуникаций Франции Фредерик Миттеран заявил, что произведения Селина не входят в лучшие образцы французской культуры из-за его антисемитизма.

Луи-Фердинанд Селин является одним из главных героев романа «Макулатура» (Pulp) его большого поклонника Чарльза Буковски. По сюжету этого «криминального» романа, частный сыщик в Лос-Анджелесе получает в 1993 году заказ от Леди Смерти найти и поймать Селина, якобы разгуливающего живым по Голливуду.

Луи-Фердинанд Селин в памфлете «Mea culpa» («Моя вина», 1937) выступает не только как решительный антикоммунист, но шире – как антропологический пессимист и мизантроп, считая, что человек неисправим, поэтому напрасно надеяться на светлое будущее этого порочного биологического вида, одним из родовых свойств которого является сволочизм и антигуманизм. Проведя два месяца в Ленинграде, Селин в своем памфлете дал понять, что он прибыл в СССР уже зрелым антикоммунистом, и поездка лишь укрепила его убеждения. Такого количества восклицательных знаков и матерщины, как в этом памфлете Селина, я не встречал в других литературных текстах. Вот лишь парочка цитат.

* * *

«Все сволочи – проповедники! Чем глубже погрязли в пороках, тем больше краснобайствуют! А какие льстецы! Каждый за себя!.. Программа Коммунизма? не слушайте тех, кто будет меня опровергать: она полностью материалистична! Требования хама в пользу хамов… Жрать! Посмотрите на рожу Маркса, какую себе этот жирный боров отожрал!

И если бы они хотя бы жрали, так выходит же совсем наоборот! Народ – Король!.. Который всё ебёт! У Короля есть всё! Ему рубахи не хватает!..

Я говорю о России. В Ленинграде, вокруг гостиниц, если вы турист, все рвутся вас закупить с ног до головы, от вашего нательного до шляпы. Глубинный индивидуализм правит всем этим фарсом, несмотря ни на что, он всё подтачивает, всё подвергает порче. Яростный эгоизм, желчный, бормочущий, непобедимый, пропитывает, проникает, уже разлагает эту ужасающую нищету, просачивается сквозь все поры, делает её ещё более вонючей… Индивидуалисты, сжатые «в пучок», но воедино не слившиеся…

Раз экзистенция коммунистическая, то это существование под музыку, ещё более хриплую, кривую и бездомную, ещё более сволочную, чем здесь, и вдобавок нужно, чтобы все танцевали, чтобы ни один хромой не отставал.»

* * *

«О да, конечно! с объяснением причин провала в хамство, в гигантскую неразбериху, диалектика справляется!.. Русские зубы заговаривают, как никто! Вот только одно признание невозможно, одна пилюля встаёт поперёк горла: что Человек — наихудшее из всех отродий!.. что, независимо от условий, он производит свои муки сам, как сифилис свою сухотку спинного мозга… Вот в чём настоящая механика, последние глубины системы!.. Надо бы пришлепнуть льстецов, вот в чём самый большой опиум для народа…

Человек человечен настолько, насколько курица способна к полёту. Когда она получает поджопник, когда автомобиль её подкидывает в воздух, она взлетает до самой крыши, но тут же падает обратно в грязь, клевать навоз… Это её природа, её призвание. У нас, в обществе, всё точно так же. Самой последней мразью мы перестаём быть лишь под ударом катастрофы. Когда всё более или менее улаживается, наше естество возвращается галопом. Именно поэтому по поводу Революции суждение нужно выносить двадцать лет спустя.

«Я! ты! мы — разрушители, плуты и подлецы!» Никогда они не скажут ничего подобного. Никогда! Никогда! Тогда как настоящая Революция могла бы стать Революцией Признаний, великим очищением!

Но Советы впадают во грех, в лукавые словеса. Они слишком хорошо знают все приемы. Они с головой уходят в пропаганду, они пытаются набить кусок дерьма начинкой, сделать из него конфетку… Отсюда вонь системы.»

* * *

Разумеется, в Советском Союзе не могли опубликовать ничего подобного, столь бескомпромиссно оскорбительного и пессимистического. Ведь он был убежден, что коммунизм – самая худшая форма эксплуатации. Поэтому запретили всего Селина, все его произведения. Просто вычеркнули его, словно его никогда не существовало. Впервые Селина по-русски начали публиковать в 1990 году. 

Луи-Фердинанд Селин: «Mea culpa».

Для понимания мировоззрения Луи-Фердинанда Селина также стоит прочесть его памфлет «Безделушки для погрома», в котором он описал свои впечатления от посещения СССР и дал волю своим антисемитским чувствам.